Предновогодняя пора – это самое лучшее время поговорить о чудесах. Хотя во врачебном сообществе о чудесах обычно не говорят, их творят! «Чудо!» – восклицают благодарные пациенты, ловко заменяя этим коротким, но душевным словом профессионализм, высокую квалификацию и мастерство специалиста, спасшего его жизнь или вернувшего ему здоровье.
Так произошло и с героем рассказа, написанного по мотивам сочинения благодарного пациента отделения гипербарической оксигенации ФГБУ «ФЦМН» ФМБА России. История основана на реальных событиях, как и полагается настоящим чудесам.
ПРЕДНОВОГОДНЕЕ ЧУДО
– Мария Николаевна, проходите-проходите, что Вы замешкались! Барокамера уже готова, – мягко, но настойчиво прозвучал голос врача Юрия Васильевича Кузьмина. Увлеченный своей работой и отдающийся ей полностью, каждый проводимый сеанс гипербарической оксигенации он готовил вдохновенно и вместе с тем со всей точностью, собирая этапы процедуры, как ноты в великолепную симфонию. Особенный трепет у него вызывало начало сеанса. Как вдохновенно и слаженно сыгранная увертюра задавала тон всему спектаклю, так и начало процедуры во многом обеспечивала ее продуктивность. Именно поэтому Юрий Васильевич с таким нетерпением и присущей ему деликатностью поторапливал пациентку.
– Сейчас, доктор. Простите. Я сейчас. Господи, спаси и помоги! – засуетилась Мария Николаевна, неуклюже крестясь левой рукой.
– Мария… – прервал ее врач.
– Простите меня, доктор. Я иду…
Помогая Марии Николаевне улечься на каталку, Юрий Васильевич по своему обыкновению начал самый обычный разговор. Он мог быть о погоде, о любимых книгах, о том, как хорошо сейчас на море или в горах. Таким простым и незамысловатым образом он легко располагал к себе пациента, отвлекал его от негативных мыслей, страхов и помогал ему расслабиться. Безусловно, такой метод способствует лечебному эффекту, но в этот раз даже сам врач не мог предположить к чему приведет ни к чему не обязывающая будничная беседа.
– Вы кто по профессии? – начал расспрашивать Юрий Васильевич.
– Я музыкант, дирижёр, – с каким-то едва уловимым унынием ответила Мария Николаевна.
– А кем дирижируете? – продолжал врач.
– Уже никем. Видите, у меня правая рука… парализована… после инсульта. Какой я теперь дирижёр с одной рукой.
– Ну а раньше? – как будто не замечая дрожащего голоса пациентки, настаивал Юрий Васильевич.
– Раньше дирижировала хором, – с трудом произнесла Мария Николаевна, и ее глаза заблестели от наполнивших их слез, – Врачи рукой махнули, сказали, не заработает рука…
– Ну, это мы ещё посмотрим-посмотрим, – пробормотал Юрий Васильевич как будто себе, как будто принял какой-то незримый вызов. И продолжил уже звонко и отчетливо:
– Сейчас я Вас закрываю, Мария Николаевна. Буду разговаривать с Вами по телефону, а Вы мне сообщайте о Вашем самочувствии во время сеанса. Если что-то беспокоит, нажимайте на красную кнопку. Если захотите, можно будет поспать.
Глаза врача заблестели от предвкушения. С каждой процедурой он как будто сам наполнялся новыми силами и энергией. Преображался, одним словом. Кто знает, может быть, в этот момент он представлял себя капитаном Немо или героем «Секретного фарватера», но всегда с дерзостью капитана далеких морей сообщал:
– Сегодня глубина – 5 метров! Готовимся! Запускаю кислород. Кислород пошёл!
Марии Николаевне оставалось только довериться воле врача-капитана и, удобно расположившись в барокамере, вдыхать «глубоководный» кислород.
– Мария Николаевна, голубушка, как самочувствие? Уши не закладывает? – поинтересовался спустя время Юрий Васильевич.
– Нет-нет. Чувствую себя хорошо.
Услышав такой ответ, врач хитро улыбнулся и торопливо заговорил:
– Ну и прекрасно! Давайте мы с Вами попробуем дирижировать! Я очень хочу увидеть, как Вы дирижируете! Закройте глаза и представьте, что Вы стоите перед хором. Представьте, звучит музыка. Вы должны слышать пение! Слышите, да? Пойте сами, пойте! Не стесняйтесь. Пойте своё самое любимое. Что Вы больше всего любите петь? Ну же, давайте!
Идея, захлестнувшая Юрия Васильевича, не давала ему устоять на месте. Воодушевившись, он сам, словно дирижер, взмахнул руками и набирая темп в голосе начал говорить:
– Вы плавно поднимаете обе руки… Правую. Левую… Даёте хору сигнал вступать. Поднимаем ручки, поднимаем! Глаза не открываем! Поём вместе с вашим хором! – внезапно он остановился и, будто замерев, прошептал, – Музыканты смотрят на Ваши прекрасные руки… руки…
В этот момент Мария Николаевна лежала в барокамере с закрытыми глазами и тихо пела, дирижируя левой рукой. Но вот чудо – ее правая рука тоже упрямо тянулась вверх. Согнутые пальцы все больше расправлялись, становились более пластичными. И вот правая рука уже стремительно поплыла за левой. Вверх – вниз, вверх – вниз…
– Наташенька, Наташенька! – позвал медсестру Юрий Васильевич, – Скорее сюда. У неё рука, рука двигается. Ты посмотри. Это невероятно!
– Юрий Васильевич, это чудо! Чудо! Неужели это возможно? Правосторонний гемипарез? Чудо! – заверещала впечатленная медсестра.
И тут голос Марии Николаевны смол, руки опустились. В ее голове была только одна мысль, что ей приснился дивный сон, это был всего лишь сон… Но увидев ошеломленные глаза врача и медсестры, содрогнулась. Неужели это все было на самом деле?!
Поняв немой вопрос пациентка, Юрий Васильевич с улыбкой кивнул, а в трубку аппарата твердо сказал: «Вы герой!»
Все еще не веря своему счастью, Мария Николаевна зашептала:
– Спасибо… Спасибо! Это чудо, просто чудо» Спасибо вам за чудо!
– Спасибо за чудо? Чудо? Да какое же это чудо? Это гипербарическая оксигенация и ваша воля. А мы с Наташей просто немного помогли, – смущенно ответил Юрий Васильевич и попытался сделать вид, что ничего не произошло. Но не сходившая с его лица улыбка выдавала его счастье.
Такие они, творцы чудес в белых халатах: увлеченные профессионалы, неисправимые оптимисты и самые скромные люди на Земле…